cofassber

Это то, чего не учел Иуда.Это то, чему не учил Дада.Чудо наступает там, где, помимо чуда,Не спасет никто, ничто, никогда.

Дмитрий Быков - известный прозаик, критик, журналист - позиционирует себя прежде всего как поэт. Всё остальное - это добывание денег, игра, жизненная позиция. Но творчество - это только поэзия:"Все мои прочие авторские ипостаси занимались, главным образом, тем, что обслуживали поэтическую. Журналист по мере сил кормил поэта, биологический носитель подбрасывал поводы для вдохновения вроде влюбленностей и поездок, а прозаик делал все возможное, чтобы прозаизмы и абстрактные размышления не попадали в стихи — для этого были романы.Поэт, как мог, отплачивал всем троим; кажется, их только за него и терпели".Он совсем не похож на поэта. Помнится, С. Лукьяненко, ярый поклонник поэта Быкова, никак не хотел верить, что столь понравившиеся стихи пишет не субтильный, бледный, томный юноша, а толстый, жизнерадостный, плещущий энергией человек. Разве может ТАКОЙ писать о любви? Вот так за внешностью мы часто не замечаем главного. Ведь Дмитрий Быков, самоуничижительно называющий себя второсортным в общем-то поэтом, действительно предстаёт порой тонким лириком или философом:Выйдешь в ночь — заблудиться несложно,Потому что на улице снежно,Потому что за окнами вьюжно.Я люблю тебя больше, чем можно,Я люблю тебя больше, чем нежно,Я люблю тебя больше, чем нужно.Так люблю — и сгораю бездымно,Без печали, без горького слова,И надеюсь,что это взаимно,Что само по себе и не ново.И это о самом обычном разрыве отношений, о развале семьи, в который и самому не верится, поэтому банальность вдруг неожиданно становится настоящей трагедией.Стихи, собранные за 25 лет поэтической деятельности, - книга объёмом почти в 600 страниц. Читала её долго. Я не могу сразу много стихов читать. Это всё равно, что дышать озоном: приятно но опасно и даже вредно. Поэтому читала не спеша, выбирала любимое, близкое, то, что приняла сразу:Мне страшно жить и страшно умереть. И там, и здесь отпугивает бездна. Однако эта утварь, эта снедь Душе моей по-прежнему любезна. Любезен вид на свалку из окон И разговор, где все насквозь знакомо, — затем, что жизнь сама себе закон, А в смерти нет и этого закона.Еще надежда теплится в дому И к телу льнет последняя рубашка. Молись за тех, Офелия, кому не страшно жить и умирать не тяжко.Он менял направления и маски: был куртуазным маньеристом и сатириком, использовал цитаты из чужих произведений ("Семейное счастье"), писал о Путине и Медведеве. И при этом его ни с кем не перепутаешь, потому что эту трещину, которая прошла по сердцу поэта, видно в каждом произведении. И когда он говорит: "Я не был в жизни счастлив ни минуты", я ему почему-то верю, хотя понимаю, что гиперболизирует.У него порой бывает в стихах всё как-то слишком: то резко и яростно, как в стихотворении "Ты непременно сдохнешь", то нежно и умильно , как в "Подражании Пастернаку". И это "чересчур" не отвращает. Потому что страдания-то настоящие, и ещё потому, что это и есть Быков:На стыке умиления и злости,Ощипанный, не спасший Рима гусь,Останусь здесь играть в слова и кости,Покуда сам на них не распадусь.На стыке умиления и злости он пишет о любви, о смерти, он пересказывает Шекспира и Пастернака, Окуджаву и Пушкина, при этом оставаясь Быковым. Его обвиняют в излишней плодовитости. О нём вечно ведут спор: поэт или НЕ поэт. Спорить не надо. Надо просто взять и прочитать эту книгу - самое полное собрание сочинений Быкова и понять: читаю дальше или ставлю на полку.